Все мечтают о популярности: накручивают миллионы подписчиков в соцсетях, покупают первые места в хит-парадах, проплачивают обложки в журналах, проникают на красные дорожки кинофестивалей.
Наш колумнист Юрий Ненев рассуждает о феномене самого популярного журналиста России.
Юрий Дудь получил известность, благодаря скабрезным интервью. Развлекал публику вопросами о сексе, залезал в чужие кошельки. Иногда делал серьезные программы, но лидерами по просмотрам все равно становились хихоньки-хахоньки, с той же Настей Ивлеевой. Его критиковали, им восхищались. Я сам периодически поплевывал в его сторону. Но Дудь всем пудрил мозги, он нарабатывал себя имя, чтобы в нужный момент показать пример честной журналистики, о которой мы уже как-то подзабыли.
Его фильм про Беслан на YouTube посмотрели почти 17 миллионов человек. Для сравнения: расследование Собчак на эту же тему, которое вышло день в день, в семнадцать раз меньше. Дудь выиграл тем, что показал простых людей, у которых есть не только страшное прошлое, но и настоящее. Он сделал то, чего не смогло целое государство. Дудь обратил внимание на обыденные проблемы бывших заложников. Как они выживают, как, например, продают саженцы комнатной фиалки и выплачивают кредит, который взяли, чтобы заасфальтировать двор для инвалида на коляске.
Еще несколько месяцев я разносил Дудя в пух и прах за его заигрывания в панибратство с Егором Кридом. А сегодня жду реакции Юрия на все резонансные темы. Нет, он не стал мессией, к чьим словам я буду прислушиваться с раскрытым ртом. Но наблюдать за этим человеком стало интереснее. Как он будет использовать свою популярность, чтобы сделать мир хоть чуточку справедливее (а в это хочется верить)? Захочет ли рисковать и дальше, ведь после фильма про Беслан осталось много недовольных.
Знаю людей разной степени известности, которые завидовали Дудю и говорили, что ему просто фартит и такие интервью, как он, может делать любой кретин. Каюсь, временами я был такого же мнения. Но фильм про Беслан все расставил на свои места. Дудь всех обманул, выдавая себя за поверхностного журналиста. И мне кажется, он делал это специально. Чтобы его не воспринимали всерьез, пока он с командой готовил главный документальный фильм года, который заставил людей, в первую очередь, сопереживать.